Рыболовное «эльдорадо» за Полярным кругом

Так случилось, что по-настоящему я увлекся рыбалкой, а точнее спиннингом совсем недавно, всего лишь год назад. Конечно, и до этого, выезжая летом с семьей и друзьями отдыхать на реку, я пытался осваивать старый отцовский бамбуковый спиннинг с не менее древней инерционной катушкой неизвестного происхождения (даже не «Невской»). В результате, если за неделю отпуска на тройник «черноспинки» и цеплялась какая-нибудь совсем уж «безголовая» зубастая, то для меня и моих друзей это становилось настоящим событием.

Сегодня у меня довольно хороший современный спиннинг, нормальная безынерционка, набор воблеров, вертушек, колебалок и «резины», да и результативность рыбалки несколько иная. Но, на мой взгляд, этот показатель результативности все же больше связан не столько, так сказать, с рыболовным оборудованием, сколько с приобретением опыта спиннинговой ловли. А хороший спиннинг — это эстетика, удобство, в конечном счете — удовольствие от рыбалки. Ну а если в реке рыбы «пруд пруди», да еще непуганой, то вопросы о том, как ловить, на что и чем не стоят вовсе.

Так вот. Я хочу рассказать о самой, что ни на есть настоящей трофейной рыбалке с применением абсолютно примитивных снастей. Причем эти самые трофеи ловились с завидным постоянством практически круглые сутки, что тоже, согласитесь, может надоесть. Вероятнее всего, именно из-за этого рыболовный азарт во мне проснулся лишь спустя многие годы. Но обо всем по порядку.

В том, теперь уже далеком 1982 году, будучи студентом-геологом я попал на свою первую производственную практику в один из самых «диких» уголков нашей необъятной Родины — Заполярную Якутию. Почему «диких»? Да просто от того района, где работала наша небольшая (вместе с рабочими — 7 человек) тематическая партия, до ближайшего якутского поселения было не менее 250 км, а до поселка, где мог приземлиться самолет — все 500. И ни одной человеческой души вокруг (кроме нас, разумеется). Кстати, людей там не могло быть в принципе. Им просто там нечего делать. Пушных зверей нет. На предмет золотоносности район был признан бесперспективным еще во времена «Дальстроя» в 1941 году. Так что с тех времен, вероятнее всего, мы были первыми человеческими существами, которые нарушили покой этого сурового края. Правда, сам я эту «суровость» как-то не сразу и почувствовал. А вот красотища там необычайная. Заберешься на сопку — во все стороны, до самого горизонта цветущая лесотундра. Бессчетное количество ручьев, речек, озер. И солнце в начале лета «кругами ходит». То есть не прячется за горизонт вообще. Для меня, жителя Центрального Черноземья, это было большим откровением. А еще я здесь впервые понял, что значит словосочетание «непуганое зверье».

В один из самых первых дней к нашему обеденному столу, тихонько так, из-за деревьев вышел здоровущий лосяра. Стоит, смотрит, не боится совсем. Мы тоже от такой наглости растерялись — сидим, на него смотрим. Так друг другом и любовались, пока лосю не надоело. Повернулся, ушел. Но лось — это еще ничего. Как-то раз пошел я после завтрака сполоснуть посуду в ручье. Сижу на корточках, намываю тарелку. Вдруг слышу — на противоположной стороне ручья кто-то в кустах шарахается. Я почему-то подумал, что это одна из наших вьючных лошадей отвязалась и бродит. Но тут сквозь кусты начала проглядывать необычайно мохнатая спина «кобылы». В общем, вижу — медведь. Сначала я и не испугался совсем, даже решил пойти на контакт — тихонько так говорю ему: «Ууу…». А он в ответ на задние лапы поднялся, посмотрел на меня и тоже, только на несколько октав ниже: «УУУААУУ». Дальнейшее помню с трудом, а путь, проделанный мной от ручья до лагеря, начисто стерся из моей памяти.

Но самая главная напасть — это комары. Несметное количество комаров. Такого я ни до, ни после в своей жизни не видел. К примеру, снимаешь с костра ведро с супом – оно тут же, как мхом, покрывается толстым (примерно в сантиметр) слоем комаров. И первозданную тишину не послушаешь — в ушах постоянный комариный звон. Единственное спасение — на вершине сопки — там ветер. Ну и еще — «ДЭТА» — было такое замечательное средство от этих гадов.

Вот в такой нескучной, можно даже сказать, веселой обстановке, проходил мой первый полевой сезон.

И теперь, наконец, ближе к рыбалке. В нашей партии должность каюра занимал местный парень — якут Гриша. Вот уж воистину «дитя Природы». Он очень слабо разбирался в «прелестях цивилизации». Но зато во всем, что касалось охоты, рыбалки, ориентирования, «угадывания» погоды — лучшего эксперта было не найти. Вот, к примеру, каким необычным способом он ловил хариуса. Сначала о приманках. Как я теперь понимаю, это было что-то отдаленно напоминающее мушки или стримеры, которые сегодня вяжут нахлыстовики. Гриша выдергивал пук шерсти у одной из наших зазевавшихся рабочих собак. Затем делил этот большой пук на маленькие пучочки и привязывал их суровой ниткой к самодельным, сделанным из тонкой каленой проволоки, ржавым крючкам, которых у него было невероятное количество (когда собаки перестали подпускать к себе экзекутора более чем на 5 метров, в дело пошла его же собачья шапка «ушанка»). Следующим шагом было перетягивание с одного берега реки на другой (с помощью резиновой лодки) обыкновенной капроновой веревки. Веревка оказывалась натянутой чуть-чуть выше уровня воды. И уже к этой веревке Гриша привязывал поводки с мушками. Длина каждого поводка составляла что-то около двух метров. И все! Теперь только утром и вечером оставалось снимать улов. На каждом (каждом!!!) крючке — хариус. Рыба, конечно вкусная, но чистить замучились — уж очень ее было много. Да и рыбалкой это занятие назвать язык не поворачивается — просто заготовка рыбы. Именно этой мыслью я и поделился с Гришей. На что в ответ услышал в принципе довольно философский вопрос: «А что тогда, по-твоему, значит рыбалка? Я ведь рыбу ловлю. Ловлю много — уже и есть ее никто не хочет.» Я начинаю объяснять, мол, надо, чтобы спортивно все было, азартно, интересно — удовольствие чтоб получать от процесса.… Вижу по глазам — не понимает, смотрит на меня, как на идиота. «Ну, ладно, — спрашиваю, — Можешь поймать хотя бы одну, но большую рыбу?» Гриша после недолгой паузы произнес: «Завтра».

Весь следующий день, пока я был занят на своем рабочем маршруте, в голове постоянно крутилась мысль: «Как и какую рыбу поймает Гриша сегодня». Возвратившись в лагерь, я, стараясь не выдавать своего нетерпения и любопытства, как бы невзначай, спрашиваю у нашего «северного маугли»: «Ну, и где обещанная большая рыба?» А Гриша смотрит так хитро, улыбается и говорит: «Хотел, чтобы интересно было? Пошли, будешь сам большую рыбу ловить, а я покажу как.»

Примерно в двух километрах от нашего базового лагеря находилось приличное по размерам озеро. И хотя в ширину оно было не очень большое — где-то примерно от 50 до 150 метров, зато в длину простиралось, по меньшей мере, километра на полтора. На это самое озеро мы и отправились. Когда подошли к берегу, Гриша скинул свой потрепанный рюкзак и начал доставать из него снасти.
Это были:

• уже знакомый мне моток капроновой веревки;
• с десяток больших алюминиевых ложек с отпиленными ручками и просверленными по краям дырками;
• гнутые из толстой стальной проволоки, остро заточенные громадные самодельные крючки;
• небольшой моток тонкой и мягкой проволоки;
• настоящая заводская блесна «колебалка» с настоящим тройником (наверное, в предыдущий сезон кто-то из геологов подарил).

Первым делом Гриша показал на блесну и заявил, что эта штуковина очень хорошо ловит больших рыб, но мы-то на нее как раз ловить и не будем, потому что он боится ее потерять, а другой такой у него нет. Кстати, я уже потом подсмотрел — Гриша носился с этой блесной, как с «писаной торбой». Прямо настоящий ежевечерний ритуал: откроет коробочку, развернет тряпочку, достанет блесну, рассмотрит со всех сторон — и в обратном порядке: завернет, закроет, спрячет. Ну, так вот. Похвастался он своей блесной, спрятал и стал мастерить самоделки из, так сказать, подручных материалов. С одной стороны ложки через просверленное отверстие прикрепил тонкой проволокой крючок (вернее крюк), а с другой — просто отрезок этой же проволоки длиной сантиметров 20-25. А уже к ней крепко привязал капроновый шнур. Таким образом, получилась настоящая спиннинговая снасть: леска — капроновая веревка, поводок — проволока, приманка — ложка с крюком. Не хватало только самого спиннингового удилища. Но Грише оно и не понадобилось. До этого я в кино уже видел, как ковбои на Диком Западе кидали лассо. Здесь же, за Полярным Кругом, на берегу безымянного Якутского озера происходило нечто похожее. Раскрутив со скоростью пропеллера у себя над головой самодельную снасть, Гриша умудрился забросить «ложку» метров на 10-15. (Забегая вперед, скажу, что у меня забросить такой легкий груз, да еще на веревке дальше 5-6 метров так и не получилось). Затем, выждав значительную паузу и напялив рабочие рукавицы, Гриша начал вытаскивать приманку. Резкий, широкий взмах рукой — пауза — взмах — пауза. Со стороны это чем-то напоминало человека, который косит траву в поле. Моего скепсиса хватило ровно на пять или десять минут, когда на третьем или четвертом забросе Гриша вытащил громадную щуку — по моим меркам — настоящего зубастого крокодила. По крайней мере, до этого я таких щук не видел. После этого Гриша протянул мне свои снасти: «Видел? Лови».

Примерно с полчаса у меня ушло на то, чтобы научиться забросить «ложку с крючком» хоть на несколько метров от берега. А потом — мой первый трофей. Двадцать шагов в сторону, пара-тройка неуклюжих забросов — и опять щука. Безмена, естественно у нас не было, но думаю, средний вес у выловленных рыб был не менее 5-7 килограмм.

На следующий день такой способ рыбалки опробовали практически все участники нашей небольшой рабочей группы. И у всех получилось. Конечно, не потому, что мы такие искусные рыболовы (за исключением Гриши, естественно), а потому, что рыбы там было «немереное количество», да к тому же, совершенно непуганой и сильно голодной. Но к вечеру уже все наловились, а вскоре мы это занятие забросили вовсе. Во-первых, пропал азарт и новизна (ловится, куда ни кинь), а во-вторых, наелись все этих щук «выше крыши», даже собаки отворачивались, а ловить рыбу просто ради удовольствия никому и в голову не приходило.

Зато сегодня, размахивая фирменным удилищем на родных речках Черноземья в надежде поймать за день хотя бы пару килограммовых «травянок», я с тоской вспоминаю о тех далеких краях. Вот бы сейчас туда…